В будущей картине Карена Оганесяна «Домовой» будет много экшен-сцен, драк и кровавых убийств, большая часть которых снимается вживую, без лишних компьютерных обработок. За все это на площадке отвечает множество людей, настоящих профессионалов, их сложная и зачастую опасная работа, обычно остается в тени, а имена редко попадают в титры. Но именно они заставляют зрителя ахать от удивления или вжиматься в кресло от страха. Консультанты по технике борьбы, «дождевики», отвечающие за осадки в кадре, альпинисты, которые крепят дождевальные установки на крышах или подвязывают камеру под потолком, и, конечно, пиротехники, всегда знающие, как что-нибудь красиво взорвать, чтобы при этом никто не пострадал.
Мастеру по спецэффектам Алексею Белоносову (среди своих просто Леше-пиротехнику) на площадке «Домового» всегда есть, чем заняться. То он крепит на спину будущей «жертве» мешочек с кровью, чтобы она красиво разбрызгалась в кадре, то подбирает оружие для киллера Михаила, которого играет Владимир Машков, то подготавливает взрыв дома...
Скажи, зачем дом киллера Михаила, с такой любовью построенный декораторами в песчаном карьере города Дзержинский, понадобилось взрывать не один, а целых два раза?
По сценарию, конечно, предполагался один мощный, красивый взрыв. Но при этом режиссеру нужно было снять сцену, как герой Константина Хабенского выбегает из горящего здания. Но находиться внутри горящего дома актерам, оператору, режиссеру и другим людям по технике безопасности строго-настрого запрещено. Поэтому решили сделать два взрыва, один для ближних съемок, другой для общего плана.
Они сильно отличались по мощности?
Да нет, по мощности они были не очень разными. Они отличались по красоте и по используемым материалам.
То есть существует такое понятие, как красота взрыва?
Конечно! Красота взрыва - это целая наука! Взорвать что-либо можно очень просто - подложил большой заряд, «бабах!» и все. А тут в первом взрыве у нас было 27 маленьких направленных и ненаправленных зарядов, продуманно расположенных и с атравматическим материалом. Стекла в доме были заменены на «сахарное» стекло. Его часто используют в кино. Оно полностью имитирует настоящее, но при этом не наносит никакого вреда. Из него льют те самые бутылки, которыми потом бьют по голове каскадерам. Стекла должны были долететь до актера, красиво разбиться...
Еще мы использовали ликоподий, это такая специальная пыльца растений, которая, взрываясь, не наносит никакого вреда и имеет маленькую температуру горения.
Во втором, большом, взрыве было использовано 120 литров горючего материала, ну и достаточно много направленных зарядов, чтобы дом красиво взорвался со всех концов.
А расскажи про пожар в доме, который снимали еще до взрывов?
Вот как раз якобы простая, незаметная сцена горения в доме с пиротехнической точки зрения была гораздо сложнее. Там нужно было устроить локальное возгорание, на фоне которого происходила борьба. Актеры и остальная группа перенесли ее стоически, ведь дышать было практически нечем, жарко, душно... Проветривать мы не могли - потела оптика в камере. Все это мы готовили ночью (съемка была ночная) с двумя помощниками. В нашем распоряжении было 10 горелок, которые мы аккуратно уложили в пропилы, засыпали так, чтобы их не было видно. И в отличие от старых дедовских способов, где мы могли реально сделать один дубль и потом в дыму ничего не видеть, мы сняли около шести-семи дублей. И главное, по команде режиссера - это все быстро исчезало, и на декорации, не без помощи декораторов, не оставалось никаких следов - ни огня, ни копоти. Все оказывалось таким же, как и до начала горения.
Да, это, наверное, большая ответственность...
Да уж, вот опять же в первом взрыве Костя (Хабенский) выбегал из горящего дома. Это уже само по себе героический поступок, не каждый решится понадеяться на профессионализм пиротехника, полностью ему доверится и находиться так близко от полыхающего дома. Костя же работал без дублера, без каскадера.
Кстати, о Константине Хабенском, его так здорово загримировали для роли, он весь в крови! Что из себя представляет киношная кровь?
Те, кто занимаются спецэффектами, меряют кровь на литры, гримеры - на граммы. У нас игровой, полный метр, и поэтому мы используем исключительно качественную кровь, американской фирмы «Криолан», например. Экологически чистый, безопасный, отстирывающийся, что очень важно для костюмеров и актеров, продукт. У киношной крови миллион видов - она и венозная, и артериальная, темнее, светлее. Она смешивается, она может быть густая, чтобы держаться на теле и не стекать, или сухая, чтобы ее разбавлять водой.
Алексей, а почему ты выбрал профессию пиротехника? Тебе нравится взрывать?
В детстве все мечтают быть пиротехниками. Но меня просто жизнь привела в кино, ну так просто случилось. Это моя работа, ее надо выполнять профессионально. Пиротехник не имеет право увлекаться, идти на поводу у художника, у режиссера - «А давайте-ка весь мир в труху!» Я, конечно, скажу: «А, давайте!», но техника безопасности - раз, сила взрыва - два и куча других факторов, которые надо учитывать (в случае с домом Михаила в «Домовом» это было достаточно близкое расположение жилых домов). Так что, несмотря на желание получить «Оскар» по спецэффектам, приходится держать себя в руках (смеется).
А что тебе, как пиротехнику, особенно важно в работе на площадке?
Очень приятно, когда работаешь с понимающими людьми. Когда продюсер, директорская группа, режиссер, оператор четко знают, что делают, не руководствуются словом «Хочу!», а всегда считаются с условиями.
Анастасия Примаченко, фото Норы Жанэ
